ДНЕВНИК ГОРНОГО ОФИЦЕРА

В ряду книг с ясно выраженным историческим вектором, вышедших в конце 2003 г., я хотел бы обратить внимание читателей на исследования ученых молодой волны. Алтайский госуниверситет подготовил и осуществил проект издания "Дневных записок в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о путешествии по Киргиз-кайсацкой степи" Ивана Петровича Шангина.

Публикации редкого дневника горного офицера предпослан подробный научный очерк Г.Курныкиной, что, безусловно, делает более доступным вхождение в ткань документа.

Иван Петрович Шангин принадлежит к знаменитой на Алтайских горных заводах фамилии. Особо ярко проявились Шангины во второй половине XVIII в. Очень часто барнаульцы проходят мимо парка Центрального района, не помня и не ведая, что они идут мимо первого алтайского ботанического сада-дендрария. Его в 70-х годах восемнадцатого столетия основал медик Семен Иванович Шангин. Это было средоточие лекарственных трав для всех рудников и заводов Алтая.

Шангин Никита Иванович оставил заметный след в лесоописании обширнейшей территории Колыванской округи: от Алтая до Бухтармы. Надо ли говорить, сколь важны были лесные ресурсы для того времени, когда все меде- и сереброплавильные заводы пыхтели на древесном угле, выжигаемом тысячами пудов.

Шангин Петр Иванович нынче известен как первооткрыватель самоцветного камня на Коргоне. За материалы той знаменательной экспедиции 1786 г. Петр Иванович удостоился чести быть избранным членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. Но он был не только удачливым исследователем, но и авторитетным чиновником. Помимо того, что П.Шангин управлял Салаирским рудником, он во времена Павла I возглавил тайную канцелярию на алтайских заводах. Такое второстепенным горным офицерам не доверялось.

Есть еще одна подробность биографии П.И. Шангина. С 1802 г. по следам отца пошел его сын Иван Шангин - ученик Петербургского горного училища, впоследствии кадетского горного корпуса. Отцовская стезя многое открыла молодому инженеру, к 1816 г. -время его экспедиции по левобережью Иртыша - Иван Шангин достаточно хорошо знал геологию Рудного Алтая, Змеиногорска, Приалтайской степи, плавильное производство.

Примечательное совпадение. Когда сын собирался и выходил в экспедицию к киргиз-кайсакам и его дневник только-только начинался, Генеральный штаб издал двенадцать листов карты Колывано-Воскресенского горного округа. И вся гидрографическая сеть (т.е. реки, речушки и ручьи) на этих картах была нанесена по данным Петра Ивановича Шангина.

Иван Шангин был, пожалуй, одним из первых инженеров-геологов, приложивших свой опыт к практическому осмыслению обширной территории Приишимья. До него там прошел маршрутом минералог Бенедикт Герман. Об изучении казахстанского мелкосопочника в верховьях Ишима аборигенами-кочевниками в то время и речи не могло быть. До появления казаха-геолога, знаменитого академика Каныша Сатпаева, открывшего медистые песчаники, пройдет еще полтора века. Еще больше времени минует, прежде чем в районе исследований Ивана Шангина будут открыты значительные месторождения урана. Но первым по тем кочевым тропам прошел инженер Иван Шангин.

Это было серьезное предприятие. Достаточно сказать, что в состав экспедиции входило 200 человек. Едва ли не половина - охрана. Подробность не второстепенная. Пусть даже и входит средний жуз в состав Российской империи, главная киргиз-кайсацкая доблесть во все времена - воровство лошадей, так называемая баранта. Они и теперь в силе. А в то время потерять коней - значит обезножить экспедицию. Так что за спиной геолога Ивана Шангина, откалывающего в маршруте очередной образец горной породы, как атрибут полувоенного быта обязательно маячил солдат или казак с ружьем. Далеко за примером кочевой агрессивности ходить не надо. Вот встречает в пути И.Шангина купеческий караван из 114 верблюдов: "Караван сей принадлежит калужскому купцу Свешникову. Из Бухарии вышли они 22 апреля и могли к 25 числу мая окончить путь до крепости Св. Петра, если бы не были остановлены султаном Касымом с киргизцами Кидель Кипчатской волости, намереваясь их разграбить. Но слух о вышедшем за границу воинском отряде удержал их от хищнического сего намерения и по десятидневной осаде Касым султан дал им свободный и беспрепятственный пропуск".

Дневник Шангина содержит немало путевых подробностей, деталей полевого быта, но в нем есть еще одно достоинство - он универсален. Место наблюдения, ботанические описания, этнографические наблюдения - все это органично входит в дневниковые записи. Нашлось место в ежедневных записках и историческим экскурсам: "Подданные его (Алача-хана. - А.Р.) разделялись до владычества его на три поколения... наименовав первую Улу-юс, вторую - Урта-юс, третью - Кычи-юс, что значит: Большая, Средняя и Малая орда".

Немаловажно отметить, что Иван Шангин зафиксировал первобытность собственно казахского знания своих недр. "В одной из таких гор показали нам проводники киргизцы пещеру, в которой, по мнению их и всего народа, обитает чрезмерной величины змей. Ему, выползающему каждое утро к устью ее для отдохновения, предшествует пещеры сей освещение... Во время сие свист, слышимый в дальнем расстоянии от оной, приводит в оцепененность все чувства..." Поведав миф, абориген тем не менее не смог объяснить - почему на древней могиле воздвигнута пирамида из оруденелых камней, так же, как и не смог толком рассказать -откуда руда привезена в пустынное место. Самое основное задание для экспедиции, конечно же, рудные месторождения. В чем-то поводом для ее организации было открытие оренбуржцами в 1814 г. месторождения серебра, названного прииском Волконского. И вот с какой картиной лицом к лицу оказался Шангин, судя по его записям. "...Гора от берега озера (Иманкуль) и от довольно высокой горы Иман-Тау, лесистым логом разделенная, обр атила на себя наше внимание обширными копями древних народов. Огромные кучи отвалов - остатки сих древних работ, вмещающие великое множество различных видов медных и серебряных руд, свидетельствуют, что рудник сей составлял богатый источник горной промышленности трудившихся над разработкой оного".

По сути дела, весь маршрут Ивана Шангина в Приишимье пролегал по следам древних разработок, хотя и были отмечены им и проявления бурого железняка, и свинцового блеска, и свинцовых серебросодержащих охр.

Осмелюсь утверждать, что край, впервые научно описанный Иваном Шангиным, и по сей день не в полной мере промышленно осмыслен. Пусть это и не российская территория сейчас, но! Ценность шангинских зарисовок, на мой взгляд, состоит в том, что в его дневнике отразилась встреча двух цивилизаций. Пусть и не развернуто детально, но исследователь высветил контактный эпизод медленного срастания кочевнического мира и мира промышленного, именуемого русской цивилизацией. Это не свершается в одногодье, это длительное дело. Что и подтверждают дневниковые страницы Ивана Петровича Шангина.

Остается добавить, что заслуга подготовки и публикации рукописи всецело принадлежит историку Г.Курныкиной. Благодаря ей плодотворное семейство горных инженеров Шангиных получило дополняющее и уточняющее освещение. А то ведь до чего договорились-дописались авторы биобиблиографического словаря "Исследователи Алтайского края", Барнаул, 2000, стр. 234. "Шангин Петр Иванович (1783(5) - 25 окт. 1822) - горный специалист, сын горного офицера... В 1786 вместе со своим отцом П.И. Шангиным участвовал в экспедициях по поиску камней и руд..." Вот такие они, дети горных офицеров. Родился в 1783, исполнилось дитю три годика, и говорит ему батька: "Пора в горы, сынок. Руду долбить", - ведь так выходит по причудливой логике авторов биобиблиографического словаря, в котором эта неряшливость - не единственная. Издавался словарь под личным патронажем бывшего директора библиотеки Л.Койновой.

Думаю и надеюсь, что публикация дневников алтайского горного офицера - не последняя. Ждут историографического взгляда записки Филиппа Стрижкова о его поездке в кайсацкую степь за самоцветами. Как знать, может быть, в том же военно-историческом архиве, где Г.Курныкина нашла шангинские материалы, "плавают" записи Дорофея Головина, выходившего в 1761 г. в верховья Чарыша и вовсе не с целью поиска камней, а для приграничной разведки. Еще не опубликованы материалы, кроме П.И. Шангина, восьми поисковых партий, исследовавших Горный Алтай и Притомье в 1786 г. Архив - море немереное. Его стаканом не вычерпаешь. Но ищущий да обрящет.

P.S. В те июньские дни, когда И.П. Шангин исследовал Приишимье, в Барнауле умер Петр Иванович Шангин. Сын узнал о смерти отца только в августе, возвратившись из экспедиции. В Барнауле Иван Петрович не задержался. Он закончил свой жизненный путь в Петербурге