Восхождение на Белую Гору

 

«Внизу не встретишь,

как ни тянись,

За всю свою счастливую жизнь

Десятой доли

таких красот и чудес…»

 

На днях возбуждённая и нетерпеливая, сообщая радостную новость всем встречным близким людям, как ребёнок, который впервые сам завязал себе шнурки, сам умылся и сам выпил рыбий жир и теперь желает похвастаться своими достижениями, я влетела в редакцию нашей «районки», радостно выпаливая её сотрудникам, моим приятелям: «Ребята, поздравьте меня! Я сбыла свою мечту! Я была на вершине Белухи!»  И в ответ слышу: «Ого! Поздравляем! Готовь рассказ!» 

Признаться, я немало смущена, потому что, во-первых, перевести мой водоворот эмоций после похода в слова и предложения я вряд ли смогу, так как в голове горными козлами всё ещё скачут впечатления, не желая укладываться на ровные полочки стройной памяти. А во-вторых, я однозначно поняла: первое восхождение – это как первый прыжок с парашютом, когда ты скомкано и нервно взлетел-прыгнул-приземлился, и вот ты уже твёрдо стоишь на земле и понимаешь, что ничего не успел понять и почувствовать. Тут же необходим второй прыжок, и ты снова бежишь к самолёту… Поэтому, чтобы осознать происшедшее, как минимум, необходимо повторное восхождение. А посему заранее прошу прощения у читателя за сумбурность письма и отмечу, что, пожалуй, наибольшее впечатление на меня произвело не само восхождение на пик Белухи, а первая встреча с ней и духовная подготовка к восхождению.

 

Я давно была влюблена в гору Белуха. Сначала заочно, по фотографиям путешественников и по картинам художников. А затем я увидела её «вживую» (2003-2004). Как? Сначала я просто сильно захотела. А затем мысль стала материализовываться, и магнит Белухи заработал. И тут началось интересное: откуда-то из пространства, я сразу же стала «обрастать» единомышленниками-путешественниками, впервые идущими к Белухе.

И вот через три дня вокруг меня образовалась группа из нескольких человек, желающих увидеть прекрасную Кадын-Бажи (одно из алтайских имён горы Белуха). И чем дальше, тем было интереснее: все эти люди были из разных точек России, и, как положено, на Алтае у них началась так называемая «чистка», то есть часть группы с зелёными лицами, со слабостью, головокружением и поносом слегла прямо у меня дома, отказываясь двигаться куда-либо дальше. Вторая часть группы с теми же симптомами слегла по пути, в Усть-Коксе, в домике гостеприимных хозяев, где мы ночевали. И, наконец, оставшаяся часть людей рухнула в Тюнгуре, рядом с базой «Высотник», категорически отказавшись от встречи с прекрасным, а именно с Белухой.

И мне, не знающей дороги, оставалось лишь банально начать «приставать» к группам туристов, следующих на Ак-Кем, со следующей просьбой-речитативом: «Здравствуйте, меня зовут Света, я художник, фотограф, интересный человек, пою, танцую, играю на комузе, рассказываю анекдоты, готовлю пищу на костре, но у меня нет палатки, и я не знаю дороги на Ак-Кем. Возьмите меня с собой к Белухе!».

Люди смеялись, соглашались, и, таким образом, используя свою недюжинную интуицию, я была закреплена за группой людей, впоследствии, как нельзя кстати, оказавшимися одними из руководителей организации «Ленальптурс» и базы «Высотник». Короче, мне, как всегда, крупно повезло. О лучших проводниках нельзя было и мечтать. Вот что значит – сильно захотеть.

 

Наш маршрут пролегал вдоль молочно-изумрудной реки Кучерла. Два дня активной ходьбы, тревожно-нервного ожидания встречи с горой закончились тем, что когда я, преодолевая тяжесть рюкзака и земное притяжение, наконец, вскарабкалась, на перевал Кара-Тюрек (в переводе с алтайского «Чёрное сердце»), не зная, что я увижу с него, и, обогнув край скалы на перевале, я, невероятно уставшая, подняв тяжёлую голову, неожиданно для себя вдруг увидела нечто…

Сразу за скалой передо мной во всю свою мощь и во всё великолепие растянулся огромный, белоснежный и фантастический Катунский хребет!   Вся панорама Ак-Кема лежала перед моими ногами, далеко внизу, захватывая дух настолько, что дыхание моё перехватило, ноги сами собой ослабли, и я, упав на колени, от неожиданности и взрыва впечатлений просто разрыдалась, смеясь и плача, прикрывая рот обеими руками, стесняясь собственной слабости и нелепости положения...

Природа, подхватив мою эмоциональность, моментально поменяла настроение, поднялся сильный ветер, набежали чёрные, тяжёлые тучи, туманом окутывая перевал и людей на нём. Тогда я вспомнила слова алтайского художника-живописца Бориса Суразакова: «В горах нельзя быть слишком эмоциональным!» 

Ребята, перекрикивая ветер, встревожено кричали мне:

- Света, что случилось? Нога?

- Нет!

- Рука?

- Нет!

- А что с тобой???

- К р а с и в о ! ! !...

Несколько минут все громко смеялись. А затем команда:

- Плакать будешь потом, все быстро вниз! Нас вот-вот накроет снегом!

Я бежала вниз, всё ближе и ближе к Ак-Кему, и мне было обидно, что я не успела радостно поплакать. Ведь не так часто ты плачешь от счастья…

 

Отступление и небольшая характеристика горы. Гора Белуха - самая высокая точка Сибири, взлетает вверх двумя вершинами, Западная Белуха (4.440м) и Восточная Белуха (4.506м). Ледниковый панцирь Белухи дает начало истокам реки Катунь. Острые пики Белухи, сверкающие массы льда, отвесные каменные стены завораживают и внушают любому путешественнику восхищение и трепет.

По одному из бытующих в Азии преданий, гора Белуха – это будущая Северная Шамбала, страна мистическая и закрытая для посторонних. Эти места связаны с именем Н.К.Рериха и ежегодно привлекают в поисках просветления сотни путешественников. Издавна Белуху считали священной.

Коренные алтайцы близко не подходят к своей святыне, они считают ее прибежищем грозных сил и боятся даже смотреть на нее. По их поверьям, на Белухе обитает Умай - богиня тюрков. Сохранилось предание, что именно отсюда великий Будда - Гаутама пришел в Индию (иногда очертания сидящего в лотосе Будды видны под вершиной Западная Белуха).

Староверы считают, что где-то рядом находится счастливая страна Беловодье, попасть в которую может не каждый. По другим поверьям, от Белухи прямо до Эвереста идёт энергетический мост. Кроме того, считается, что именно здесь находится центр Земли, энергетически связанный с Космосом. Многие верят, что Белуха — место, энергетически связанное с Космосом. Они уверены, что это - «пуп» Земли. Именно так прозвали Белуху за то, что она равно удалена от четырёх океанов, и что она может давать людям заряд бодрости и здоровья.

Белуха – далеко не самая высокая гора в мире, но, тем не менее, по степени опасности она в числе первых. Ледники спускаются так низко, что практически весь путь к вершине проходит исключительно по льду и снегу, а активное движение воздушных масс вокруг этой горы приводит к очень быстрому изменению погоды, но эта контрастность, как заряженная батарейка, и привлекает к горе огромное количество природной энергии.

Известно немало прославленных альпинистов, которые смогли покорить многие вершины мира, но которые так и не смогли взойти на Белуху… (Честно говоря, я очень не люблю это словосочетание - «покорять вершины». Вершину никогда не покорить, это невозможно. Вершина лишь может либо позволить подняться на неё, либо нет).

 

Итак, после того, как я увидела Белуху «вживую», я взяла за правило ходить к Её подножию хотя бы раз в году. Но моё трогательное отношение к Ней с примесью язычества не давало мне повода даже помыслить о восхождении на её вершину. Да и в силы свои я, честно говоря, не верила. Ну ладно парашютные прыжки, ну дайвинг – ещё куда ни шло, но альпинизм… И только в прошлом году, когда я провожала группу друзей на вершину, стоя на леднике у подножия перевала Делоне, я почувствовала, что Белуха «разрешила» идти на неё.

Глядя на удаляющуюся группу вверх, на перевал, я ощутила вдруг в воздухе такой резкий и насыщенный запах необъяснимого содержания — такой тонкий, вкусный и настолько зовущий, что желание побежать за ребятами вверх было непреодолимым. Слёзы брызнули из глаз, дыхание перехватило, ощущение восторга и беспричинной радости переполняли сердце. Я поняла – я готова… (В те дни ожидания группы с вершины, проведённые мною у самой стены Белухи, произошло ещё много интересного, что можно было бы назвать знаками. Но об этом я промолчу…)

 

И вот, наконец, август 2009-го, и я снова стою у Ак-Кемской стены… Раннее утро, четыре часа утра, чёрное небо, полная луна прожектором освещает так называемые Томские стоянки, над Делоне висит огромный Сириус, и гигантская стена Белухи как будто бы светится изнутри голубым сиянием... Оба пика возвышаются над стеной, будто башни фантастического замка, и их самое остриё легко и нежно укутано облачками, словно боа.

Рядом со мною мой друг и бессменный руководитель группы альпинист Александр Кузнецов, он же Сан Саныч, и его товарищ, Александр Пасмуров, собирают палатку, готовясь к восхождению, пока я, принимая неестественные позы, целюсь сонным фотообъективом в вершины сумрачных гор. Неподалёку шуршат палатками ещё несколько человек из коммерческой группы, идущей на восхождение вкупе с нами. Итого 12 человек, восемь из которых – практически «чайники», включая меня, и четыре инструктора на всех. 

 

Я не стану описывать восхождение в виде технического отчёта. Расскажу лишь об ощущениях. Хотя всё же считаю своим долгом отметить: всё альпинистское снаряжение, типа обвязки, жумара, «восьмёрки», карабина, ледоруба, «кошек» и другой техники – для меня было совершенно новым и очень интересным.

Сказать, что всё это было очень необходимым для продвижения по ледникам, снегу, трещинам и бергршрундам значит – ничего не сказать. Скажу лишь, что ледоруб стал моим ближайшим другом и товарищем на ближайшие несколько дней. Жумар я полюбила всем сердцем за помощь на подъёмах. «Восьмёрку» я бесконечно уважала за помощь на скоростных спусках. А «кошки» я совершенно искренне расцеловала каждую в отдельности в последний день похода, как и обещала, когда надёжно вгрызалась их когтями в жёсткие ледники, не боясь соскользнуть, провалиться, разбиться (ну, или - почти не боясь).  Хождение по ледникам через трещины в связках – также давало ощущение надёжности, что немаловажно, когда ты идёшь по снежным мостам.   

 

Итак, я опишу лишь несколько эпизодов, которые наиболее врезались в память:

 

Эпизод 1.

«Надеемся только на крепость рук,

На руки друга и вбитый крюк,

И молимся, чтобы страховка не подвела»…

 

На прохождении крутых перевалов буры вкручиваются в склоны, прямо в лёд, навешиваются верёвки («перила»), и люди, как обезьяны, кто ловко, а кто коряво карабкаются вверх, врезаясь «кошками» в лёд и осыпая ниже-ползущих осколками льда и фирна, больно бьющих по лицу, если те не успели отвернуться и пялятся вверх, вслед уходящему, в надежде услышать заветное: «Перила свободны!»

Кричать нужно очень громко, иначе тебя не услышат, и движение затормозится, а инструкторы придут в негодование. Но уж что-что, а кричать-то я умею - глотка натренирована. И когда я кричу хорошо поставленным голосом почти оперной певицы, рядом идущие сотоварищи зажмуриваются и хохочут.

При прохождении каждой последующей верёвки организм прогревается до пота, дыхание сбивается, и встреча с буром, на «станции», радует, как встреча с лучшим другом – здесь тебя ждёт остановка и передых, если не забудешь встать на самостраховку. Ну, а если забудешь, одно неловкое движение - и тебе, если повезёт, лететь до следующего бура или, если не повезёт, гораздо ниже, непосредственно в тот самый бергшрунд, который ты благополучно-неуклюже переполз двадцать минут назад. Но жить хотят все, а тем более «чайники», и поэтому все благополучно минуют перевалы.

Перевалы приятны тем, что при прохождении через них, во-первых, открываются новые великолепные виды, во-вторых, ты понимаешь, что одним перевалом на пути к вершине уже меньше, а в-третьих, можно передохнуть и при необходимости перекусить.

Делается это примерно так: хотя карманы твои и набиты перекусом, делать это как правило некогда, и поэтому, к примеру, если ты уже успел снять и упаковать «кошки» быстрее других, то быстро набиваешь рот шоколадом и смесью из кураги, орехов и снега. Всё – ты сыт и подкинул организму необходимый калий и другие микроэлементы.

Хорошо, если ты успеешь подкинуть это и другим рядом стоящим с тобой организмам, тогда не будет ныть совесть, и не будет ощущения, что ты – горный хомяк. (Кстати, в течение всего похода ты съешь ещё немало снега, такого вкусно-безвкусного,  но приятно освежающего…)

 

Эпизод 2.

«Не бросай одного его,

Пусть он в связке в одной с тобой,

Там поймёшь – кто такой»...

 

Золотые слова. Там становишься тем, кто ты есть. Все маски слетают, и твоё истинное лицо обнажается всем. Идя в связке, чувствуешь ответственность за товарищей, связанных с тобою одной верёвкой. А проваливаясь в трещину, боишься не только за себя, но и за то, что потянешь за собой остальных.

Мы видели друг друга без масок. Я и раньше не раз замечала этот эффект в горах в самых различных компаниях – спадание масок. Но в наиболее экстремальных условиях это особенно прозрачно и ясно. Человек как будто бы оголяется. Результаты могут быть непредсказуемыми. Но эффект заканчивается сразу же, как только человек спускается вниз, на базу. Маски возвращаются на свои места – на свои родные лица…

Тот самый, с которым ты, не задумываясь, пойдёшь в разведку, оказывается рядом с тобой именно тогда, когда ты спотыкаешься, падаешь, когда стоишь в растерянности, не зная, как перепрыгнуть трещину, ручей. Именно в этот момент из пространства протягивается его (её) крепкая рука и вытягивает тебя из трудного положения. Причём уверенно, без суеты и с юмором: «Ну вот, опять спаслась!...»

Потом он поможет починить твою расслабившуюся «кошку», отстав ради тебя от группы, потом выведет из бесконечного лабиринта бездонных трещин, когда кажется, что выхода из него нет, а затем отдаст свой последний лейкопластырь для твоих сбитых пальцев ног…

Спасибо вам, ребята!

 

Эпизод 3.

«Кашу без тушёнки есть

нету больше сил.

Ну кто же мне в палатке

на морду наступил?..»

 

На седле Берельского, перед восхождением, устанавливается штурмовой лагерь. Здесь ты ночуешь перед восхождением на вершину и после него. Суровость климата, отрицательная температура, ветер, сквозняком пронизывающий палатку — всё это сплачивает коллектив внутри самой палатки.

Усталость, жажда, голод утоляются быстро, без выхода из палатки. «Ну что, сначала чайку?» Протягиваешь руку под палатку, зачерпываешь снег, кидаешь в кастрюльку на газовой горелке, туда же - спрессованный в кармане лист смородины и бадана с Ак-Кема, и через несколько минут уже громко швыркаешь горячим, ароматным чаем, покрякивая от удовольствия.  Затем сразу же влазишь в спальник и забываешься на час.

Сквозь сон слышишь все разговоры в соседних палатках; справа по-немецки, слева по-украински, сзади хорошим русским матом чей-то гид объясняет, как закреплять палатку в снегу. Через час: «Ну что, супчику?» Никуда не двигаясь, находясь в том же спальнике наполовину тела, снова протягиваешь руку под палатку, зачерпываешь снег, кидаешь в кастрюльку, затем туда же пакет супа, и через несколько минут хлебаешь божественный суп-харчо, вприкуску с чесноком и салом, хрустя ржаными сухариками.

Чуть позже: «Ну что, снова чайку?» - и всё по новой…

А потом ты выходишь под звёздное небо в импровизированный туалет, состоящий из снежной стенки, отделяющей тебя от взглядов лагеря высотой сантиметров в сорок, и прикрывающей тебя, сидящего, лишь по пояс, и, философски глядя в бездонную черноту небесной сферы, думаешь о бренности бытия, справляя нужду. И пока ты морозишь над снегу и ветру оголённые части тела, прямо над тобой пересекает небо густой и сияющей полосой извечный Млечный Путь, и чиркают по небу, оставляя за собой яркие мазки, как на холсте, шустрые метеориты.

Опускаешь удивлённые глаза на лагерь и изумляешься ещё больше: светящиеся изнутри туристические палатки, наполовину закопанные в снег, на фоне тёмно-синих гор и чёрного неба выглядят как заблудившиеся НЛО! Звёздные узоры быстро меняют своё положение в небе, и ты вдруг понимаешь, что всё это движется и летит в огромном пространстве: и «туалет», и ты без штанов, и палатки, и горы, и вон те огромные толщи льда, под отрицательным углом свисающие с боковых скал, и тот оттаявший недавно труп альпиниста, лежащий здесь с 2005 года после схождения лавины, и вообще вся планета, как космический корабль летит сквозь просторы космоса…

В дополнение ко всему из-за гор вываливается тяжёлая, жёлтая луна и освещает всё окружающее ярким, холодным, неоновым светом... Ну скажите мне – где, в каком туалете, какого города мира вы сможешь увидеть и прочувствовать такое?!..

Пронизанный насквозь жизненной философией, ты бредёшь в палатку, поддерживая штаны, залазишь в холодный спальник, моментально согревая его собой, и засыпаешь, утомлённый и счастливый, с мокрыми носками на тёплом пузе… Снятся трещины…

А рано утром, в сухих носках, но в мокрых ботинках ты идёшь на вершину, оставив палатку-НЛО где-то далеко внизу, чтобы снова вернуться…

 

Эпизод 4.

«Весь мир на ладони –

ты счастлив и нем»…

 

На подходе к вершине, на перевале Белухинский, она вдруг, имея на то свои причины, показала характер: поднялся сильнейший ветер, норовя сдуть людей с гребня, снежная крупа больно била в лицо и царапала кожу, облака белым туманом залили путь так, что порой переднего в связке не было видно, и верёвка уходила в «молоко». Все крики уходили в никуда. Ветер относил любые звуки, вырывая их прямо из глотки.

Двигаемся быстро, погода диктует свои условия, на осмотр панорамы нет ни секунды, малейшая заминка — и верёвку натягивает впереди идущий. Ещё хуже, когда верёвка провисает, удлиняется, и ветер относит её в сторону, за гребень, цепляя за выступы и камни средь снега и льда.

Преодолев последние сотни метров гребня, интуитивно догадываемся: мы на вершине. Мы – первая тройка. Что дальше? Заминка… Останавливаемся, переглядываемся – можно, конечно, пройти ещё немного вперёд в поисках знаменитого ледоруба с буддийским колокольчиком, видимость на три-пять метров вокруг позволяет, но, памятуя о том, что буквально несколько дней назад прямо отсюда, с вершины, упал, сорвав карниз, парень из Самары, всего-то чуть-чуть отойдя от колокольчика, чтобы сделать фото на память, желание двигаться наощупь пропадает…

Мы на вершине — это очевидно, остальные связки, возможно, не пошли из-за непогоды и ждут на перевале, ждать их нельзя, вперёд двигаться неразумно, прочь амбиции, нужно срочно спускаться, никто не знает, что может выкинуть Белуха. И снова некогда всплакнуть от счастья, нужно срочно вниз.

Начали спуск, в голове бьётся мысль: «Господи, что же такое нужно было подумать, чтобы Белуха скинула тебя прямо с вершины?!..» Вдруг вспоминаю: я же хотела сыграть на комузе на вершине горы! Чушь, это невозможно, я и не достану его из замерзшего кармана, и выбьет из рук ветром, и не будет слышно звука даже мне. Нет, вниз.

Стоп! Я же ещё хотела оставить на вершине монету с гербом Республики Алтай, так сказать, заякориться.  Останавливаюсь, дёргаю за верёвку, кричу что есть силы: «Сто-о-ой!» Не слышат. Напрягаю горло: «Сто-о-о-ой!!!»  Оборачиваются:

- Что?!

-Сто-о-ой!

- Что-о-о?!?

Торопливо лезу во внутренний карман за монетой, улетает перчатка, ловлю.

- Что-о-о?!?

- Сейча-а-ас!!!

На ходу ловлю снова улетающую от меня перчатку, вытираю ей сопли со снегом, кидаю монету, хватаю ледоруб, спешу вниз, надевая перчатку: «Идё-о-ом!»  Навстречу – следующая связка, орут: «Дошли??»  Орём: «Да!!» Обходим их, и вдруг один из нашей тройки, скромный, добрый и ответственный парень, неожиданно отстёгивается от нас и пристёгивается ко второй связке, орёт: «Я с ними! Я должен дойти до колокольчика!!..» «Ой, - думаю, - нехорошо это. Амбиции. Белухе не понравится». А парень снова орёт: «Должен!» Но кому должен?.. Амбиции – такая вещь, что если их сам не ломаешь, ломают их в тебе… Лучше - когда сам.

Иду вниз. Мама дорогая! А там, в разрыве облаков, где-то глубоко внизу, вся республика под ногами!!! Бесконечные цепи гор, лежащие друг за другом, сползающие ледники, тёмные полосы дождя и снега над всем этим! И до меня доходит: я выше всех высот Сибири и Алтая!!! Я забралась сюда! Я смогла! Я сбыла мечту!

Чувство восторга смешивается с чувством ужаса: теперь главное – благополучно спуститься, не поехать по склону, не позволить ветру сдуть меня с гребня. Ледоруб - наготове, кошки – плотно в склон, сквозь снежную кашу в глазах вижу, что девушка, идущая впереди меня, так и норовит съехать со склона на пятой точке, как и я совсем недавно.

На перевале Белухинский нервничаем, погода ухудшается, вокруг молоко, в него и спускаться. Инструкторы, отважные люди, едва сдерживаясь в выражениях, снова и снова напоминают нам о правилах спуска на «восьмёрке», и мы скользим вниз, от верёвки к верёвке, неуклюже перепрыгивая через бергшрунд, всё больше обрушивая его края и расширяя его. Скромный, добрый и ответственный парень падает прямо в трещину, зависает в ней, и мы, пристёгнутые самостраховкой, волнуясь, следим, как почти без паники он пытается выбраться наружу. Прекрасная и сильная Ксюша, наш гид, самоотверженно и совершенно спокойно выговаривает: «Расслабься и передохни. Зарубись кошками. Используй ледоруб…»  

 

«И с тех пор ты стала

близкая и ласковая,

Альпинистка моя,

скалолазка моя!

Первый раз меня

из трещины вытаскивая,

Улыбалась ты,

скалолазка моя»…

 

Парня вытаскивают. Все облегчённо вздыхают и скользят ниже… Ещё несколько трещин пересекаем удачно, и, продвигаясь всё ближе к лагерю с оставленными палатками, понимаем, что уходим из непогоды, видимость значительно улучшилась, непогода осталась позади, далеко наверху. И вдруг впереди, как добрый маяк - радуга! Хороший знак!

Фотографирую уставшим, промокшим, замёрзшим и запотевшим фотоаппаратом сказочную картину, снимаю рюкзак, «кошки», набиваю рот фруктовым батончиком, курагой и орехом, запиваю холодным настоем смородины, жимолости и аскорбиновой кислоты, надеваю рюкзак и, вкусно чавкая, спускаюсь в лагерь, то и дело многократно проваливаясь по колено в размокший снег.

Радость переполняет, плетусь, падая и проваливаясь, громко пою: «Не кочегары мы, не плотники…» Вижу в снегу какой-то микро-баллончик. «Опять мусор?» Поднимаю, читаю: «Освежитель дыхания», кто-то обронил. Удивляюсь, смеюсь, нажимаю фиксатор и пшикаю в глотку мятную свежесть, затем снова шагаю, проваливаюсь и громко пою… Эйфория, однако…

В лагере замечаю: то ли от усталости, то ли от гипоксии, то ли от обезвоженности, или эйфории, а то ли от всего вкупе я слегка «торможу» в действиях. И, расшнуровываясь, прямо из палатки Сан Саныч громко и чётко даёт мне указания – что и за чем делать: «Света, слушай сюда: ставишь ледоруб. Снимаешь рюкзак. Снимаешь каску. Снимаешь обвязку…» и т.д… И, наконец, заветное: «Ну что, сначала чайку?... А потом супчику!»…

 

Эпизод 5.

«Не верьте измышлениям,

что человек - не птица»…

«А, духовность, парень,

точно, чтоб ты не сказал –

Это если весь свой мусор

за собой убрал»…

 

Человек – удивительное создание. Казалось бы – он не приспособлен природой для глубин, вершин, и т.д., но был всюду, во всех уголках планеты. Он не имеет плавников, как рыба, но он может погрузиться туда, куда рыбы не заплывают; он не летает как птица, но может забраться туда, куда птицы не залетают. Везде и всюду он оставил свои следы, флаги, колокольчики.

«Здесь был Вася». Он ставит перед собой цели, всё сложнее и сложнее, и добивается успеха. Вперёд! Вверх! Осилить. Покорить. Во взгляде гордость. В бороде сосульки. Руки в боки. И при всём этом пафосе за спиной этого Человека по всей тропе полосой тянется… его мусор.

Мусор – это то, что меня поразило, опечалило и огорчило до глубины души. Просторы снегов, вечные льды, величие гор, хрустальные наледи… и то тут, то там вытаивают на чистейшем снегу блестящие обёртки «сникерса», останки пакетов, всяких «олвейз», и просто мусор, который этот Сильный, Красивый и Гордый Человек просто не хочет нести вниз — ему лень, и он оставляет его на тех местах, к которым стремился, о которых мечтал, о нетронутости и девственности которых он будет красиво и пафосно рассказывать друзьям и родственникам, вернувшись в свою родную «цивилизацию»…

Несочетаемые вещи. В моей голове одно с другим не сходится…

 

Эпизод 6.

«Зайдём в этот терем

торжественно-скромный,

Который в народе

часовней зовут»…

 

Дай Бог здоровья тем, кому пришла в голову идея о строительстве Ак-Кемской часовни, и тем, кто её строил. Я говорю о часовне Святого Архангела Михаила, что была воздвижена у подножья горы Белуха в память о погибших в Горном Алтае спасателях, альпинистах и туристах. Я читала в прессе о том, что многие алтайские старейшины отрицательно отнеслись к факту сооружения православной часовни у подножия высшей точки Сибири — горы Белухи, или Кадын-Бажи. Но там, в горах, поверьте на слово, не думаешь о национальности религий.

После нелёгкого спуска с обнажённого, абсолютно открытого Ак-Кемского ледника, изрезанного лабиринтом трещин, в условиях непогоды с плохой видимостью, после многократного то одевания, то снимания «кошек», с коленями, избитыми о камни морены и курумника, невероятно уставшая, я, с радостью и вздохом облегчения, отыскала взглядом ещё едва уловимый, где-то далеко впереди, в густом тумане, силуэт одинокой и маленькой часовни. Стоит ли описывать радость встречи с этим островком надежды средь живых валунов и непогоды?

Мы ввалились в часовню, как к родной маме, и бухнулись на её чистые, белые, кедровые лавки. Мы тяжело дышали, и нам было стыдно, что с нас на чистый пол стекают лужи воды. Но было так хорошо, так мирно. И каждый мысленно благодарил Всё и Вся за то, что гора с миром отпустила нас. Бывало и похуже…

Лишь через несколько часов выяснилось, что отставшей части группы пришлось переночевать прямо в часовне, т.к. всё тот же скромный, добрый и ответственный парень сломал руку на подходе к ней. И позже было очень неуютно оттого, что ты уже в тепле, на нижней базе, покушал горячего и отогрелся в бане, а часть людей в это время сидит в часовне, средь непогоды и дождя со снегом, и, хлебая чай, слушает музыку шумного Ак-Кема и грохочущих камнепадов за кедровыми стенами…

Но закончилось всё очень и очень благополучно, и вот я сижу в своём домике, за написанием сего рассказа, абсолютно счастливая и очень довольная всем и собой, не смотря на небольшое количество йода, бинта и мази Вишневского на некоторых частях моего тела.

И в заключение я прошу только об одном: умоляю, не спрашивайте меня – зачем я хожу в горы, и что я там потеряла…

 

«Так оставьте

ненужные споры –

Я себе уже все доказал:

Лучше гор могут быть

только горы,

На которых ещё не бывал…»

 

Светлана ШУПЕНКО.

Чемальский район.

Газета «Постскриптум», 2007, №35.

 

P.S. Фотоальбом восхождения лежит здесь:  http://foto.mail.ru/mail/uzuza/1419